Откровенно говоря их занятия мало походили на "занятия". Скорее - размышления об истинном смысле того или иного (потребительства, популярного сериала, какого-либо жизненного явления), но, с другой стороны - смысл философии как предмета - в  формировани у людей навыков самостоятельного, логического, понятийного мышления. Так что можно сказать, их занятия практические.
Макс не задержался даже на перекур - полетел в библиотеку, а потом на занятия, чем вызвал некоторое недоумение у одногруппников - куда полетел? На допы по философии? С дума рухнул, Ривера?
Рухнул, с дуба, восемь раз, сам, давно. Уйдите, черти, не до вас.
В аудиторию парень ввалился в состоянии едва ли более адекватном, чем в тот памятный раз, хоть и трезвым как стёклышко, но это не мешало глазам лихорадочно блестеть.
- Здравствуйте. - Макс выложил на стол несколько книг - "Парфюмера" Зюскинда, "Бытие и ничто" Сартра, сборник Блейка и учебник по литературе, судя по картинкам на обложке - литературе 18-19го веков.
- Сначала я хотел обсудить влияние романтиков на экзистенциализм и обсудить образ Гренуя как пример воспитания в духе философии романтизма, но потом подумал...и теперь я хочу обсудить бытовое применене философии, так сказать. Если в каком-либо художественном или живописном произведении мы видим воплощение  той или иной философской идеи... стоит ли разделять это? То есть, я имею в виду, можно ли использовать литературу, которая не идёт под грифом "философия" в университетской библиотеке, но таковой является по сути, как пример этих самых идей? Просто всё оказывается слишком взаимосвязано. Философия, психология, культура... И когда начинаешь думать, а не учить, понимаешь, что ничего не понимаешь. - он сощурился, глядя будто бы и в глаза, но вместе с тем явно видел что-то ещё очень своё и очень невидимое. - Это как будто открыл шкаф и думал, что там Нарния, а там - космос.
Макс наконец принял сидячее положение и устроил на коленях блокнот, достанный тут же из сумки. В руках у него обнаружился карандаш. И карандаш был отдельной программой сегодняшнего занятия, только об этом "я тут подумал и придумал", он рассказывать не собирался.

Макс кивнул.
- У греков всё и начиналось с философии. Философ - это был и математик, и инжинер, и архитектор. В отличие от нынешних учёных разных профилей, древние были универсальны. Они объединяли в себе все науки и даже из математических формул приходили к тому или иному пониманию жизни... Мир казался очень молодым, у них не было тысяч предшественников с готовыми трудами за спиной и они сами приходили к пониманию жизни, божественной сущности и законов природы. А сейчас, - парень указал подбородком на "Парфюмера", - философия по большей части перекочевала в литературу, да и то, отголосками. Можно сказать что Гренуй - тот самый романтических герой, выросший и воспитанный без понятий о человеческой морали, что суть плод цивилизации, эдакое дитя природы, почти дикий зверь, знающий свой путь и идущий по нему, раскрывающий себя в том, что является его судьбой... - могло на миг показаться, что Ривера восхищен этим психопатом-убийцей из романа, но на лице тут же появилось скептически-пренебрежительное выражение. - Но Гренуй - банальнейший социопат с психологической точки зрения. Дисоциальное расстройство личности - невозможность личных привязанностей, замена внутренней морали и совести человеческими законами, где основное правило - "не попадайся"... и образ уже развеивается. - Макс развел руками. Задумался и, будто бы несознательно, сунул в рот карандаш. В привычке грызть письменные принадлежности нет ничего необычного и ничего дурного, верно? Конечно же, нет. А провести карандашом по нижней губе, прежде, чем снова прикусить - ну, в этом тоже ничего такого. Подсознательное, сказал бы Фройд.
- Мне кажется, что в двадцатом веке, когда науки разделились и для многих стало невозможно объединять занятия многими науками - ну, такие тонны наработок за две тысячи-то лет, всё не освоить, в общем мне кажется, что и философия умирает, будучи зажата в рамки. Я читал "Опыты" Монтеня и поначалу они казались мне просто размышлениями странного дядьки, который ещё и про болячки свои пишет, при чем довольно занудно. Но... это не так, - Макс покачал головой, снова впиваясь взглядом в профессора. В такие моменты, когда работает прежде всего мысль, казалось, легче скрывать, насколько тянет. - Это раскрытый донельзя внутренний мир другого человека. А каждый человек является целым отдельным миром и - своей собственной философией, просто далеко не у всех получается структурировать свои понятия и понимания сути вещей. Вот у кого получилось - считай, философ. Только вот чем дальше, тем меньше получается. Людям проще почитать википедию, выбрать из списка течений наиболее подходящее и говорить потом - "я - стоик", "я - скептик"... - он фыркнул. - Или даже "я - потребитель". Нам говорили эту фразу об искусстве, но я считаю её применимой практически ко всем областям. "Искусство, чтобы его услышали и увидели сейчас, должно быть чуть громче ядерного взрыва".  Ну и современное потребительское общество предполагает успешным вознаграждение за умственные труды, а с ритмом жизни у людей просто нет времени на вдумчивое чтение, вот и философские трактаты писать не выгодно - не окупится, не прочтут, не раскупят. Вот и... литература. Несколько лет назад был бум,все читали книги Коэльо. По сути ведь писал о вещах совершенно не новых, можно сказать даже банальных, просто писал достаточно простым языком, так что и продавцу рыбы было понятно. Это ли судьба философии? Яркая обложка, небольшой формат и литературность? Или я просто не нашел в библиотеке ничего позже двадцатого века?

Отредактировано Maximillian Rivera (2012-02-05 20:00:08)

- Дамера признали вменяемым. Все исследовавшие его психиатры пришли к этому выводу. Кроме того он был единственным серийником, который полностью сотрудничал с полицией. - возразил Макс. Увлечение историей и биографией серийных убийц он не то чтобы считал постыдным, но предпочитал обычно не афишировать; сейчас же просто не подумал об уместности или неуместности демонстрации осведомленности в подробностях дела. - Он не был рождён безумцем, что бы ни говорили о том, что его мать прозак горстями во время беременности ела. Сдвиги начались позже и не в последнюю очередь из-за подавляемых желаний и алкоголя. И высокого интеллекта. У него, вроде, было 145.  Вот Лукас и Рамирез - эти да, эти - психи. И Гейси псих. Дамер на их фоне выглядит просто овечкой. - осознав, что тема вышла за рамки философии, Макс стушевался, кашлянул.
Почему Галагер упомянул именно Дамера? Это был единственный, пожалуй, серийник, который вызывал некое подобие жалости. Конечно, ни о каком оправдании убийств не могло быть и речи, но в истории этого парня Макс видел пример того, к чему может привести интеллект, своеобразное чувство юмора, подавляемые желания и вбитое с детства в голову "все, кого ты любишь, бросят тебя". А ещё вокруг Дамера было слишком много слухов - выдумали и бензопилу, и поедание мяса в больших количествах (тогда как согласно официальной версии дела, кроме сердца он приготовил только бицепс и для него это было ритуалом, призванным "сохранить" человека внутри себя), и убийство животных - чего на самом деле не было...
- М-да. Философия морали - этика. Вопросов больше чем ответов. Вот, к примеру, у некоторых примитивных племён - убить врага и съесть его сердце - почётно и правильно. А в Америке за это дают пожизненный срок и называют аморальным и бесчеловечным. Мораль - весьма относительная штука, изменяющаяся в завимости от времени и региона. Ещё сто лет назад женщине было постыдно надеть брюки, а двести лет назад поцелуй в щеку считался достаточным поводом для свадьбы  - иначе позор. - парень повёл плечами, отмечая, что профессор отложил карандаш, и едва заметно улыбнулся.
Макса одновременно притягивало и раздражало постоянное постукивание по столу и он решился на небольшой эксперимент - выйдет ли связать постукивание писчими принадлежностями  и собственный "бессознательный" жест в восприятии профессора? Если мужчина зацепится, отреагирует, значит... значит ему не кажется. И всё это не зря. От одного допущения, что всё может быть "не зря", мысли путались и дыхание забивалось. Хоть успокоительное коробками жри, как дамерова мать, а ещё снотворное - чтоб и не снилось ничего.
- Податься-то можно в любую. Гуманитарную. Если есть дополнительные навыки, разумеется. В наше время сложно найти работу без узкоспециализированного диплома, - вздохнул парень. Сам он уже убедился в том, что студентам, как людям без полного образования, город может предложить только не требующую специальной подготовки работу. Обе максовых работы не выходилил за рамки универа, и если бы не стипендия за хорошую учёбу - пришлось бы прибегать к помощи родителей. - Ну вот Вы, к примеру. Кем бы Вы могли работать, если бы не преподавали? И чем бы Ваши знания могли помочь... ну кроме как общей эрудиции и немалого интеллектуального багажа знаний? Смогли бы работать на бирже? Топ-менеджером в какой-нибудь корпорации? Рекламным агентом? Редактором? Журналистом?  Психоаналитиком? Полицейским психологом? - он снова сунул карандаш в зубы, на сей раз уже действительно неосознанно - и тут Фройду было бы что сказать.

О морали Макс мог говорить долго. Ужасно интересная тема. И ужасно интересно, что по тому или иному поводу скажет Галагер, чей внутренний портрет парень составлял по крупинкам - так нелегко было пробиться за маску  вежливости и рассудительности.
- Ха. Моральный компас человечества менялся не один раз. Что было каноном красоты для греков - для нас уродливо (я сейчас не о скульптуре, а о тех, с кого она могла быть слеплена). - Макс откинулся на спинку стула, принимая более расслабленную позу. - Для греков педерастия, кстати, в изначальном её смысле, была, насколько я понял, не столько физическим влечением. Это было частью воспитания и происходило с одобрения родителей мальчика и государства.-  Говорил он совершенно спокойно, как будто речь шла о чем-то совершенно обыденном, однако глаза внимательно следили за малейшими изменениями на лице мужчины, - На Крите существовали специальные обычаи. Об этом пишет Страбон в "Географии". Даже в Спарте! Об этом явлении пишут и Сократ, и Платон, хотя последний к концу жизни и переменил мнение. Греки не лицемерили, признавая все области человеческой жизни и человеческих взаимоотношений. Любовь-дружба, социализация нового члена общества. Обучение. Воспевание души.  Философия. Вот в чем секрет. Греки были философами, мир был нов и они искали объяснений всему, тогда как наши современники, - он говорил "наши современники", будто выделяя себя и профессора из общей массы, - довольствуются самым очевидным выводом и редко когда смотрят дальше... впрочем, времена меняются и всё больше законов, особенно в нашей прекрасной и независимой стране, принимаются, как мне кажется, от нечего делать, накладывая всё больше и больше рамок, которые, почему-то, зовутся "цивилизацией". - выражение на лице Макса при словах "прекрасная и независимая страна" можно было вставлять в словарь напротив слова "скепсис".
От вопроса "кем бы могли стать" Галагер умело увернулся - настоящий философ. Или политик.
Чем он собирается заниматься после окончания учебы Макс представлял с трудом. Пожалуй, журналистика. Может быть, писательство, может быть, напишет какой-нибудь толковый сценарий. Может, займется авторским правом. Может быть, археология.  Он сам не знал и предпочитал оттянуть момент выбора и планирования дальнейшей жизни.
- Знаете, - парень улыбнулся, чуть щурясь. - Это как с чайниками. Вот, хочу я купить чайник. У меня масса выборов и масса возможностей. Я могу купить электрический, могу купить обычный. Керамический или металлический, с китайской росписью, или со смешным принтом. В горошек или в полоску. У меня ещё нет чайника, но где-то там на полках - их множество. И это радует. А когда я куплю чайник, он уже будет у меня и он будет определённый. И я буду с чайником, но без выбора и без осознания обширности вариантов. Понимаете?..- он подался вперёд. - Я понимаю, что чайник нужен и его надо будет выбрать. Но пока я могу этого не делать, я ещё подумаю о полках с чайниками. Пусть у меня будет ещё полтора года осознания безграничности возможностей.

Глядя на лицо Макса, сложно было сказать наверняка, что он думает по поводу Сократа. Уверенность и спокойствие, сквозившие в словах и взгляде, когда он говорил о греческих нравах, сменились некоторым смущением, когда речь зашла о насущной реальности. Смущением, но не неловкостью. Он скорее смущался своего интереса, чем темы в целом.
- И не смотря на угрозу крупных штрафов нам рано говорить о какой бы то ни было толерантности, - осторожно заметил Макс, чуть наклоняя голову, чтобы волосы упали на лицо и глядя уже из-под отросшей с осени чёлки. - Это скорее исключение, чем правило. И в большей половине случаев даже позиционирующим себя как толерантных людям сложно сохранить то же отношение, когда дело начинает касаться их лично.
Тема окончательно стала скользкой.
Подсознательный жест: вскинуть голову, отбросить с лица волосы, будто одновременно стряхивая появившуюся неловкость и смущение.
- Вы противоречите себе, профессор Галагер, - он тихо засмеялся. - Как можно дольше продержать беззаботность юности или самоопределиться? Ладно, я отвечу. Да, я думал над будущим и у меня есть список того, чем мне хотелось бы заниматься. Мне было бы интересно авторское право. Была бы очень интересна археология - но это как рулетка, повезёт сделать Открытие или разбирать и сортировать черепки всю жизнь. В идеале-то это путешествия по миру, участие в раскопках... а очень много археологической работы делается в душных хранилищах музеев. Никакой романтики. Что ещё... а, журналистика. Сложно - заказные статьи явно не про меня. Не выходит писать хорошо про художника, если я вижу, что он бездарь и работы у него фигня. А и таких ведь раскручивают. Современное искусство это боль. На девяносто процентов. Как его называют? А! Актуальное искусство. Не смотрите его. - парень снова обрёл внутреннее равновесие и говорил уверенно и беспечно, почти безумолку, словом - как обычно. - Родители считают, что из меня выйдет хороший писатель. Впрочем, я сомневаюсь, что готов писать что-то больше дипломной работы. Есть ещё одна область, которая интересна, но с какой стороны туда влезть, я пока не знаю. Геймдев. Было бы здорово делать компьютерные игры. Кто-то ведь создает эти миры! Пишет историю, географию, религию... мне кажется, гуманитарный багаж знаний очень поможет.
Кажется, мы сильно отошли от темы философии... ну и хорошо.
- А вообще. Кто меня знает. Может быть я брошу учебу через полгода и уйду в какую-нибудь армию. Нести демократию какому-нибудь несчастному горному государству на ближнем востоке. Или куплю фотоаппарат, сниму две-три свадьбы, стану гениальным фотографом и буду работать на Нейшенл Джеографик. Или поступлю в аспирантуру, защищу диссертацию и буду Вашим коллегой. Вот мифологию у нас читать некому.  Я б с удовольствием читал. А может меня в кино снимут и через год буду с Брэдом Питтом за ручку здороваться. Видите, сколько чайников. - он снова засмеялся, легко и непринужденно. - А знаете, что самое сложное, но и самое хорошее? Чайники можно менять! Я могу вернуться из армии и преподавать. Или год учиться рисовать, чтобы поступить сюда же, но уже на художественное отделение. Теоретически я могу выбросить плохой чайник через пять... да хоть десять лет! Были бы силы, желание и цель. Как-то так.