На этот раз Финикс встретил ее ясным небом и ярким солнечным светом. Раньше, живя в Финиксе, Лаванда замечала такие изменения: залитые весенними лучами улицы начинали улыбаться прохожим, слепить чистыми витринами, распускаться несмелой свежей зеленью, просыпались птицы, разнося свой веселый гам по округе. Все это она замечала, не смотря на стоящий неизменный тяжелый городской воздух, на потоки транспорта, на неприветливость прохожих, озлобленность соседей и неприятный запах, исходящий из каждой закусочной: запах старого масла и пережаренного мяса. Раньше, попадая в Финикс, женщину накрывали воспоминания о детстве, юности, о браке (впрочем, эти воспоминания прежде она успевала задавить с самого начала), о веселых часах проведенных в том или ином месте родного города.
А сегодня же, стоило Роуз пересечь границу города самолетом до L.-A.), ее с головой накрыло чувство незащищенности. Она будто бы снова ворвалась в мир, которому больше не принадлежит. Даже такой знакомый район, с невысокими домиками, чистыми зелеными лужайками и садовыми фигурками на них, казался чуждым и враждебным. А белые заборчики остро скалились вслед ее автомобилю, вместо того, чтобы встречать приветственной белой улыбкой.
Цель поездки? Этот вопрос задали ей и агент, и сын, и близкая подруга. Ни от одного из них ей не удалось срыть своего плачевного состояния.
Хочу развестись. Ответ прозвучал так уверенно и твердо, что никто не усомнился в этой цели. Ну, разве что Зак, который что-то проворчал в веб-камеру и спешно прекратил семейный разговор через пол мира.
В этом ответе не сомневалась и сама Лаванда. Однако, после короткого телефонного разговора с мужем, она не смогла заставить себя побороть легкий страх.
Она могла бы запросто самостоятельно подготовить все документы, могла бы прислать к Мо своего адвоката. Она могла бы все обыграть так, чтобы ей не пришлось встречаться с мужем, с дочерью и, возможно, Роджером. Она могла бы, но не сделала этого. Адамс даже отказалась рассматривать такой вариант. Лучше встретиться и поговорить. Лично, спокойно, без посторонних. Зачем портить и без того не радужные отношения таким мерзким поступком – натравливанием адвокатов. Она и так много бед причинила Мо, даже за те года, что не была с ним. Ясно это поняла после прошлой поездки в Финикс.
Автомобиль остановился – пробка. Все-таки Финикс мало чем изменился – здесь даже водители, попадая в редкие, но меткие заторы, подозрительно сдержаны. Тонкие пальцы выбили дробь по кожаному рулю, Лаванда выдохнула сигаретный дым в открытое окно и внимательно уставилась на вывеску «Почти даром».
А может быть зря? Может быть зря она снова приехала в этот  город? Одно то, что она так уперлась в разговор «тет-а-тет» с Мо должно было бы ее саму и насторожить. Она же все для себя решила. И прекрасно зная свои слабости она отлично понимает, что рядом с Мо вся ее уверенность улетучится, как утренняя дымка.
Развод, который она будет требовать спустя столько лет – нормально ли это? Они так долго жили друг без друга, что и браком то это назвать нельзя. Им это не мешало. Наверное. Так ли нужен ли он сейчас? Но ведь Крейг ещё может обрести свое личное счастье, найти для Сэм женщину, которая сможет сыграть роль матери.
Хоть и поздно, но надо разрывать все, что их может связывать.
Лаванда сумела снова вселить в себя уверенность, задушить легкий страх. Она кинула быстрый взгляд на сумку, лежащую на соседнем сиденье.
В сумке до сих пор лежит коробочка с не подаренным в прошлый раз подарком. Жутковатый на вид ремень, но от которого бы Мо пришел в дикий восторг. В свое время. Хотя это же время показало, что ее муж ни капли не изменился.
Куда деть этот самый подарок, она не имела ни малейшего понятия. Выкинуть – жалко. Отдать кому-то другому – зачем? Самым хорошим, но на корню неверным решением стало – отдать под предлогом «в прошлый раз забыла».
Лаванда снова с упорством трудолюбивого суриката принялась выкапывать себе яму, в которую однозначно упадет носом вниз.
Но ведь Мо согласился с ней встретиться. Даже не спросил зачем. Но наверняка понял. «Ну, конечно, понял!» - нога, обутая в ядовито красную туфлю, медленно надавила на педаль газа, трогая автомобиль с места и выруливая в нужный квартал.
«Хотя мог и не понять. А просто согласился...» - ведь она так настойчиво названивала ему в Норвегию, что тут уже любой другой готовил бы для нее помповое ружье. Вот он и согласился – лишь бы отвязалась. Ну в самом деле – столько лет ни ответа ни привета, и тут на тебе, сама же настаивает на встрече.
«Сумасшедшая...»
Адрес был мелко нацарапан на бумажке, приклеенной к автомобильной панели.
Место встречи, что греха таить, показалось Лаванде немного странным – дом малыша Мэтта. С «Малышом Мэттом» у Лаванды всего десять лет разница, но это все равно делало его раньше в ее глазах очаровательным мальчиком, учившимся играть на гитаре. Положа руку на сердце, встречаться с Мэттом, которого она не видела ровно столько же, сколько и своего собственного мужа – не хотелось. С другой стороны: Мэтт теперь зрелый мужчина, преподаватель – интересно же.
Нужный дом нашелся быстро.
Роуз аккуратно припарковала автомобиль, покинула салон. Вздохнула, внимательно окидывая взглядом и дом и лужайку перед ним.
«Ладно, вперед, Лав.»
Она всегда выглядела превосходно – и самой хотелось да нравилось, и положение требовало. Однако сегодня она постаралась выглядеть как модно лучше. Для Мо. Для того, с кем должна разорвать все возможные связи, оставив о себе не самое приятное впечатление.
Женщина осторожно, но уверенно поднялась по ступенькам на крыльцо и вжала указательным пальцем дверной замок. Быстро. Лишь один короткий звук. Ее же ждут.

- Чего так долго? – Лаванда чуть недовольно поджала губы.
- Задержалась всего на несколько минут. – спокойно парировала женщина, проходя в дом. Шутливый, но какой-то издевательский жест мужа даже не задел. Хотя и сохранить невозмутимое спокойствие было не просто. Хотя бы потому, что, как Лаванда и предполагала, при встрече с Мо у нее трусливо заныло сердце. А ещё зачесалась пятка, видимо как в знак того, что придется удирать, сверкая этой частью тела.
- Отлично выглядишь, Лав, - Женщина чуть обернулась, остановившись в пол оборота в паре шагах от мужчины. Не знай она Крейга столько лет, то могла бы дико обидеться и на тон, и на общее поведение. Но Крейг есть Крейг, и ее мужа ничто и никогда не изменит. Хотя, развод изменит – из мужа он превратится в просто старого знакомого, с которым не будет возможности поддерживать отношения.
Улыбнулась, быстро разглядывая Мо.
- Спасибо, ты тоже. Просто бери нехочу. – довольно сверкнула глазами, тут же переключая свое внимание на обстановку. По крайней мере она решила пореже смотреть на Крейга. Меньше искушений. Хотя искушений здесь быть совершенно не должно было. Ни искушений, ни сожалений, ни сомнений. А сомнения в ней росли с каждым вдохом.
Она держала себя в руках, спокойно расхаживая по, видимо, гостиной и разглядывая малочисленные фотографии.
Тишина начала звенеть и пружинить. А от взгляда, который обжигал ей спину становилось совершенно не по себе.
Надо было начинать. «Быстрее начнем – быстрее закончим» Хотя это – вряд ли. На уровне подсознания Лаванда знала, что разговор будет долгим. Но, если они все-таки сумеют мирно все разрешить – это дело пяти минут. И в то же время ей странно хотелось небольшого скандала. Даже начало покалывать кончики пальцев.
- Как твоя поездка? – надо было хоть с чего-то начать. Лаванда повернулась лицом к Крейгу, твердо впилась взглядом в глаза. – Ничего, что мы здесь?
Надо завести сначала легкий разговор. Ни к чему не обязывающий. Хотя очень хочется перейти прямо к делу. Но в то же время – не хочется к этому делу переходить.

Ну да, и то верно. Раз Мо сказал приезжать сюда, значит все им продумано. Хотя, почему не в гостинице? Зачем приводить в дом к своему другу? А вообще – все равно где этот разговор состоится, в любом случае ничего радужного из него не вытечет.
- Давай сразу к делу. – Коротко кивнула, скрещивая руки на груди. Непроизвольно закрываясь. Естественно она не просто так приехала в Финикс, не просто так требовала встречи и не просто так сейчас стоит перед мужем, напряженно на него взирая. Чем-то эта сцена неуловимо напоминала их моменты из прошлого. Пьяный и ко всему равнодушный Крейг, развалившийся в кресле или на диване, и застывшая над ним дующаяся Лаванда, уставшая расписывать те муки Ада, которые ждут Мо, если тот не снимет самостоятельно штаны и не пойдет спать.
Только сейчас Лаванда не дулась. Женщина внимательно, но робко смотрела на мужа, напряженно кусая губы.
- Нет, спасибо. – она качнула головой на предложение Мо. Пить не нужно. Очень хотелось, принять для храбрости, но это может повлечь за собой страшные последствия – разговор просто напросто не состоится, и она снова передумает.
Лаванда провела подушечками пальцев по губам, хмурясь и разглядывая сапоги мужа.
А потом подняла взгляд и тут же столкнулась с пронизывающим до костей взглядом мужа.
Мо ждал. Мо знал и Мо ждал.
Женщина медленно сглотнула:
- Я думаю нам нужно развестись.
В полной тишине эта фраза, даже не смотря на уверенный тон, прозвучала как-то слабо и тихо. Не «я хочу развестись», не «я требую развода» - «я думаю». Фраза, которая произносилась в присутствии Мо как попытка чего-то избежать и скрыть. Неправильная фраза, смывающая всю уверенность в сказанном. Мо это знал всегда, поэтому женщина с замиранием сердца отметила как потяжелел его взгляд. Словно кто-то навалился на нее сзади, надавил на плечи.
Молчание в ответ, пожалуй, самый ожидаемый и самый худший вариант из возможных.
Лаванда почувствовала как воздух между ними незримо потяжелел. Хоть муж внешне никак не выказал. Он вообще даже не шевельнулся.
- Думаю, нам стоит... – чуть дрогнувшим голосом продолжила Лаванда, не двигаясь с места, но сильнее обхватывая себя руками. Как в юности, когда им приходилось серьезно что-то обсуждать, когда она боялась (первое время) сказать слово поперек своему обожаемому Кашхару. – Нам стоит дать друг другу свободу. – совершенно неправильно. – Мы четырнадцать лет прожили раздельно, это не назовешь браком. Это неправильно. – только более неправильным было оставить все так, эти четырнадцать лет назад. Они должны были бороться за свое счастье. – Я хочу сказать, что... – что она хочет сказать? Боги, почему ысе мысли спутались в один тугой клубок и ни одна не хочет нормально показаться на свет. Почему во рту пересохло? Почему он молчит, в конце концов. – Я думаю, - снова думает. – что это будет верным решением. – голос чуть изменился, стал увереннее. Взгляд быстро скользнул с лица Крейга на его руки, раскиданные по спинке дивана. – Ты сможешь жениться, найти для Сэм заботливую женщину, которая сможет заменить девочке мать. Да и я исчезну из твоей..жиз.. ни.

Каждое слово больно било поддых, но Лаванда твердо стояла на ногах, мужественно вынося каждый удар. Он делал больно, хотя все, что он говорил было чистейшей правдой. Она и сама это прекрасно знала, поэтому молчала и не шевелилась, лишь пристально смотрела на мужа. Даже нет, практически так же нагло как он на нее.
Роуз даже не успела испугаться, когда Мо вскочил и внезапно оказался так близко, больно сдавливая в пальцах ее плечи. Порой под его руками она чувствовала себя фарфоровой куклой, способной вот-вот расколоться. Но ничто не смогло ее расколоть, она лишь давала трещины, но держалась.
В его глазах плескалось множество эмоций, которые Лаванда никак не могла прочитать. Слишком быстро и слишком внезапно. Она уже думала, что он будет сидеть спокойно...
- Мне больно! – вскрикнула Лаванда с силой отталкивая от себя Крейга и упрямо сжимая губы. – И не смей меня оскорблять, Мо! Ты не имеешь на это ни единого права! И вообще, ты – она сильно ткнула мужа пальцем в грудь, тут же делая небольшой шаг назад. – должен быть мне благодарен за то, что решила поговорить с тобой об этом лично, а не натравила на тебя стаю адвокатов, которые общипали бы тебя как петуха! – она на мгновение перевела дыхание, и на повышенных тонах продолжила, готовая переорать мужа, если до того дойдет.
- Да, я не знаю о тебе ничего. Но и ты обо мне ничерта не знаешь! И не знал, судя по всему, если решил, что все это моя прихоть! – она вспыхнула гневной краской до корней волос, снова зачем-то толкая Мо в грудь, при этом порывисто жестикулируя и тыча палец в мужа. И уже совершенно не понимая, что несет. Слишком вскипела, не смогла найти в себе силы вовремя удержать  себя в руках. Чертов провокатор! Хотя Мо есть Мо, она сама переняла от него этот буйный настрой. – Эти года должны были казаться тебе раем! Ты мог трахаться налево и направо уже не заботясь о том, что тебе достанется от жены! А теперь и я хочу свободы! Я, может быть, хочу выйти замуж, хочу, чтобы меня по-человечески любили! А ты не хочешь?! – выплюнула женщина.

- Думаешь, я такое дерьмо?!
- Ты совсем идиот?! – возмутилась Лаванда, не веря своим ушам.
- ААААА! Или твоего этого ублюдка? – «этого ублюдка» Лаванда идентифицировала в ту же секунду и это заставило ее зардеться сильнее прежнего, наперебой с Крейгом она зарычала, отвешивая мужу очередной больной тычок.
- Не смей трогать моего сына! Он тут не при чем! – Зак был единственным человеком, кто знал какие именно чувства до сих пор испытывала Лавнда в отношение Мо. И мальчик никогда не требовал чтобы мать развелась. Он вообще старался лишний раз о этом не говорить. Поэтому то, что разъяренный Мо приплел к их разборкам Зака – неправильно.
- Без тебя АД, понимаешь, дура? – на этот раз она не успела отпихнуть от себя ручищи Мо. Пальцы снова болью обожгли предплечья.
- Мне больно! – Лаванда попыталась вывернуться, но железные пальцы стиснулись ещё сильнее, заставив ее чуть притихнуть. Она не брыкалась, но гневно смотрела в глаза и порывисто выплевывала ответы мужу, не сомневаясь в том, что половина пройдет и вовсе мимо его ушей. Забавно, но это была их первая свирепая ссора с момента роковой ночи. И сейчас женщина не чувствовала ни страха, ни тревоги – ее, как и мужа, до краев наполняли совершенно противоположные и обозленные до отчаяния чувства.
- А, что я тебя не по-человечески любил?!
- Мне приходилось тебя постоянно с кем-то делить!
- Я не хочу, чтобы тебя любил кто-то еще!
- Да какая тебе разница?!
- Тебя люблю я и только я!
- Не лги! – зло выплюнула Лаванда, старательно пытаясь унять затрепетавшее сердце. Сейчас что-то лопнет. И в тот же миг лопнула струна, которая раньше была цепью, удерживавшей Крейга.
Тут же спина больно столкнулась с холодной стеной. Вобще-то Лаванда ожидала ударов, на которые была готова ответить, хотя этим себе и льстила. Но не...
- Отпусти! – она старательно отворачивалась, жмурилась и отталкивала Крейга, но эти жалкие попытки выглядели как борьба курицы против бульдозера. Он всегда был не человечески сильным. Грубым и наглым. Он делал больно, совершенно неумышленно.
- Мне боль.. Не смей меня.. Мо!
Пощечины он даже не заметил, а что-то прорычал в ответ, помянув нелестным эпитетом Роуз. Именно в этот момент Лаванда почувствовала то, чего чувствовать не хотела. Страх. Пока что маленький и неуверенный, но стремительно разраставшийся словно лесной пожар, охватывая каждую клеточку ее тела.
Женщина снова попыталась ударить мужа, но ее рука тут же оказалась прижата к стене. Его дыхание защекотало кожу у уха. Лаванда упрямо поджала губы и резко отвернула лицо, отчего губы Мо полоснули ее по щеке.
Его хватка чуть ослабла, выпуская руку. Тут же Лаванда нащупала что-то на стене. Рамка, или что-то вроде того. Небольшое и прохладное. Дерево?
Рамка тут же оказалась стянутой со стены и разбитой о плечо Крейга. Хлипкая конструкция болезненно скрипнула в пальцах женщины, жалко перекашиваясь. Секунда бездействия и возможность Лаванды для увеличения дистанции. Сбегать она не собирается. Почему-то решение, в буквальном смысле, биться до конца твердо засело в голове женщины. Она поднырнула под руку мужу, опертую о стену и отскочила на пару шагов. Сломанная рамочка тоскливо висела в руке Лаванды, покачиваясь в такт ее движениям.

Она совершенно не ожидала, что рамка столь мужественно исполнит свою роль. Будь сейчас немного другая ситуация, то Лаванда бы непременно обеспокоилась тем, что из руки мужа торчит кусок стекла. Но вот  именно в данный момент женщина жалела, что у нее в руках нет дюжины дротиков, чтобы закрепить успех.
Наивно было полагать, что удар сыграет отрезвляющую роль. Да, Мо чуть пришел в себя. Только это «пришел в себя» теперь выглядело ещё страшнее.
Лаванда медленно отступала от мужа. Он делает выпад – она отскакивает, он делает шаг вперед – она делает шаг назад, запинаясь то о пуфик, то о ножку кресла.
Какая-то статуэтка, подушка, чашка, телевизионный пульт и вазочка для конфет из толстого стекла. Вазочка чудом избежала столкновения с грудью Мо, рассыпав по траектории своего полета цветные карамельки.
Лаванда заскочила за диван и снова запустила подушкой в Крейга, которую он тут же отшвырнул в сторону, сбив ею с каминной полки расставленные там небольшие безделушки. 
К великому ужасу Лаванды и неподдельному веселью Мо – подушки на диване закончились. Крейг довольно клацнул зубами, перепрыгивая через журнальный столик, чем заставил Лаванду с писком стремительно покинуть укрытие. Женщина просеменила вдоль стенки, спиной чувствуя приближение опасности.
Под руку больше ничего не попадалось. Лаванда не долго думая сорвала с плеча небольшую сумочку, груженую сигаретами, телефоном да ключами и, зафендилила ею в мужа, стараясь попасть прям между глаз.
Крейг довольно и страшно улыбнулся, когда сумочка пролетела над его головой, а сама Лаванда снова уперлась спиной в стену. Женщина недоверчиво уставилась на раскинутые в «теплом» приветствии руки мужа, помотала головой, мол - хренушки, и двинулась по стенке к комоду, заметив на нем стопку каких-то бумаг и журналов. Эта стопка была отшвырнута в самое лицо Мо, когда тот уже почти вплотную приблизился к Лаванде. Ещё один шанс для нее убраться подальше.

Толстенький глянцевый журнал «Интересная наука» был приговорен к роли своеобразного щита. Щитоносец Лаванда же стояла на журнальном столике, по боевому держа журнал на замахе и готовая отбиваться дальше.
Ей сорок шесть лет и она как коза скачет по чужому дому, расшвыривая чужие вещи и отбиваясь от собственного мужа, который ведет себя тоже.. не лучше.
Лаванда моргнула на призыв Мо и огляделась, выпрямляясь и опуская журнал. Это мог быть обманный маневр – запросто. В свое время Мо получал исключительное удовольствие дурить Роуз по любому поводу, поэтому «Интересная наука» оставалась бдить.
- Мда. – вынесла вердикт женщина, спадая с лица. Устеленный бумагами, журналами и осколками пол вызывал сочувствие. А ещё большее сочувствие вызывала реакция Мэтта, которая, несомненно будет. В этот же момент Лаванда решила, что надо будет извиниться лично. Тем более что именно она это все начала.
Женщина, все ещё чуть настороженно поглядывая в сторону начавшего прибираться мужа, аккуратно слезла со стола и отложила журнал. Мо полностью оказался поглощен работой. Лаванда провела ладонями по бедрам, расправляя юбку, и опустилась на корточки.
Разлетевшиеся работы студентов нагнали ещё больший стыд и тоску. По этим работам ещё и пробежались. Лаванда осторожно собрала потуги молодых умыв в стопочку и пристроила на краю столика. Затем пальцы начали быстро собирать осколки.
- Лав, у тебя кто-то есть, да?
Пальцы, занесенные над маленькой фарфоровой головой замерли в воздухе. Лаванда нахмурилась, неотрывно разглядывая кучку осколков на своей ладони. Женщина повернулась к Мо, который уже оказался совсем близко к ней и одарила мужа тяжелым обеспокоенным взглядом.
Конечно «кто-то» у нее есть! Только этот кто-то является тем несчастным, кого предают и обманывают.
- Ты собралась замуж? Да?
Женщина опустила взгляд. Слишком открытый был зрительный контакт. Только и это не помогло. В следующее мгновение все собранные ранее осколки снова рассыпались на пол. Лаванду с глухим вскриком кинули в кресло.
- ... Я не дам тебе развода. Ты - моя, - на этот раз попытка отбиться была совершенно непоправимо вялой. Она лишь чуть мотнула головой, бессильно сжимая пальцы рук, снова оказавшихся в тисках.
Она судорожно выдохнула, облизывая губы и прикрывая глаза. Вот и все. Поговорили. Кажется, этим они загоняют себя в ещё более глухой тупик.
Руки, стоило Мо отпустить ее запястья, тут же нашли себе место – Лаванда попыталась чуть оттолкнуть мужа, отчаянно взывая к своему собственному благоразумию. Благоразумие предпочло не появляться, а уступить место глухой страсти, которая нарастала с каждым прикосновением.
- Мне щекотно – фыркнула женщина, подавляя истеричный смешок и пытаясь ладонью отогнать лицо Мо от своей груди.
Она сдается. Обнимая и целуя в ответ. Позволяя ему вновь прикасаться к ней, позволяя вновь заморочить ей голову, как много лет назад.
Пальцы случайно наткнулись на рану, оставленную рамочкой со стены. Липко и влажно.
- Прости меня... – прошептала Лаванда, недовольно глядя на собственные пальцы, чуть покрывшиеся кровью. Хотя, наверное, просить прощения надо не только за это. Но это все потом, возможно...

Жесткие пальцы прикасались к коже, заставляли замирать или возбужденно вздрагивать, выгибаться в ответ, сдавленно выдыхать, жадно глотать воздух. Пропасть в четырнадцать лет за эти несколько мгновений превратилась в неделю небольшого разлада. Они снова вместе, снова нетерпеливо хотят друг друга. Снова знакомые прикосновения, жаркие поцелуи, стон ткани.
Туфли с глухим стуком соскользнули с ног, Лаванда теснее притянула к себе Мо, обхватывая того ногами и горячо целуя. Впрочем каждое ее движение ему навстречу тут же сводилось на нет: она таяла в его руках от нетерпения, судорожно вздыхала, выгибаясь на каждое страстное и жаркое прикосновение его губ, чуть вздрагивала от щекотки, которую ещё могла ощутить.
Ее редкие, но пылкие ответы терялись в порывах Крейга. Ей только и оставалось, что ловить его губы, кусать подбородок, натягивать пальцами волосы на затылке, стоило какому-либо прикосновению Мо взорвать внутри нее сноп искр.
Она все ниже сползала в кресле, цепляясь за плечи мужа. Все неудобства тут же оказываются забыты.
Лаванда рукой смахивает часть недавно сложенных на краю столика студенческих работ. Мо полностью завладел и ее разумом, и ее чувствами, ее реальностью и сознанием.
Возбуждение пульсирует в висках, старательно подкидывая мгновения из прошлого, распаляя ещё больше.
Она так неисправимо влюблена в этого человека до сих пор. Даже сейчас она в какие-то моменты способна чувствовать себя неопытной девчонкой, которой в новинку, интересны и непонятны его прикосновения. Его поцелуи, его тихое сопение и взволнованное пыхтение. Она сходит с ума, царапая его руки, плечи, старается стянуть с него совершенно мешающую рубашку, пропахшую табаком; вдыхая его запах, сводящий с ума, густой, родной и незабытый. Его руки с легкостью находят на ее теле те места, прикосновения к которым заставляют выгибаться ее дугой к нему навстречу.
Успевшее позабыться чувство полнейшей незащищенности и открытости вновь накрывает ее с головой.
Поцелуи, сплетение пальцев, укусы, жаркое трение тел, судорожные выдохи и спасительные глотки воздуха. Жалкий скрип несчастного столика, о котором никто сейчас и не задумывается.
Лаванда так совершенно не способна здраво соображать, стараясь сдерживать себя от привычно бурных реакций, как это было раньше, боясь отпугнуть все это. Это словно наваждение, выяснение отношений, новый узелок на той красной нити что тянулась от Мо к ней все эти годы. Узелок, что теперь накрепко свяжет их, противясь ее недавнему желанию отказаться от мужа и воспоминаний о нем. Жирная точка в нелепом разладе, снова сплетающая их жизни в единое целое.
С ним уютно, терпко, забавно, тепло и страстно.

Это был страстный приступ вандализма, который и они, и дом, и, возможно, хозяин дома, запомнят на долго. Приступ этот закончился протяжным стоном, распахнутыми глазами и предельно сильным наматыванием волос мужа на пальцы.
Восседая на обломках несчастного стола, и совершенно не осознавая того, что они с Крейгом практически полностью разворотили первый этаж, оставив в добром здравии лишь массивные вещи, Лаванда обнимала мужа, довольно морщась от нежных прикосновений к уху и шее. Юбка легкими складками смялась между ними, прикрывая всеобщий срам. Женщина тоскливо вздохнула, покрепче обхватывая Мо и тихо посапывая ему в ухо, прижимаясь щекой к щеке.
Остановись, мгновенье, ты прекрасно. Лаванда сейчас все бы отдала, лишь бы этот миг тихого уединения и единства не заканчивался так быстро. Они снова могут начать ссориться и снова сами же придут к разногласиям, на пустом месте по обоюдному капризу начнут рыть себе яму-окоп.
Глаза в глаза. Лаванда чуть улыбнулась, проводя пальцами по щеке мужа – от носа до уха, легко поглаживая и довольно щурясь. Эти глаза, глубокие и бездонные, словно черная дыра, практически всегда спокойные и какие-то пустые могли в одно мгновение передать все, что творилось в душе Мо. Ярость, жестокость, тоску.. или как сейчас, неподдельную нежность и уверенность, от которой вновь и вновь у Лаванды заходилось сердце.
- Выходи за меня, - «А?» Женщина моргнула, чуть отстраняясь от мужа, не в силах скрыть удивление, мелькнувшее в глазах. Она сильнее сжала пальцы на плечах Мо, под рубашкой, на горячей коже. - Как Джейн Бостон. Уедем в Исландию, или куда ты там хотела?
- Ирландию. – тут же тихо вставила Лаванда, неотрывно глядя в глаза Мо.
- Будь моей до конца. – ее улыбка стала шире.
Лаванда чуть подалась вперед, коротко целуя Мо, просто прикасаясь к сомкнутым губам. Довольно дернула за бородку.
- Тогда нам все равно надо будет разводиться. – тихо начала она, поглаживая пальцами шею мужчины. – А ты сказал, что развода не дашь. Никогда.
И вообще все это слишком сложно. Пришло осознание того, что они наворотили. Навороти в прошлом, и наворотили сейчас. Хотя, наверное, это единственно верное решение – без него она словно птица с отрубленными крыльями, без него она просто-напросто Джейн Бостон, женщина успешная, но не имевшая в жизни ничего, кроме кино.
- Да и Саманта... – после короткой паузы выдохнула она, на глазах мрачнея. Проблема дочери снова становится центральной в ее жизни. В голове Лаванда тут же начала набирать обороты карусель «я не имею права».

Да, прерогатива его, а все равно именно Лаванда этим всю жизнь и занимается. Смотреть проще? Как можно смотреть проще на тот факт, что они снова будут вместе? Вроде бы. Хотя решение спонтанное и не озвученное толком, они всегда в таких случаях обходились без четких и прямых ответов, сами прекрасно все понимая. Но ты было тогда. А сейчас все совершенно не так. В такой ситуации скрывать от Саманты, что ее отец женился второй раз на ее же матери, которая бросила их много лет назад и не давала о себе знать, будет практически невозможно. Со временем вся правда всплывет и реакцию дочери на это все предсказать просто невозможно. Она в один момент приобретет бездарную «мать», ещё и брата. Кстати, о Заке, надо будет с ним связаться, не оттягивать.
Не смотря на то, что Мо так просто рассуждал – Лаванда хмурилась все сильней. Перед ней быстро и упорно разевала свою глотку черная пропасть.
Женщина угрюмо смотрела на смятую юбку, на щепки и деревяшки. Удивленно моргнула, как ошпаренная заерзав на месте, оглядываясь.
- Мэтт нас убьет, - веселья мужа она совершенно не разделила. Лаванда обхватила лицо руками, заторможено водя взглядом по работам.
- И правильно сделает. – выдохнула женщина, цепляясь за руку Крейга и поднимаясь, чуть морщась. Новое исчезновение пола под ногами, заставило ее сдавленно ойкнуть и хихикнуть, впрочем не лишив удовольствия обеспокоенно взглянуть на Мо, которого она опять чуть не покалечила.
- Как-то это все странно. – тихо выдохнула Лаванда, устраиваясь на груди мужа, игриво поводя босыми ногами в воздухе.
Дотянулась до одного из листка, поднесла к глазам. Лист оказался помятым со следом крейговского ботинка и одним углом в чем-то испачкан. Лаванда издала непонятный звук, довольно сощурилась от легкого дуновения.
- Готовься к дыбе, Момо. И висеть нам на ней вместе. Это тесты. Непроверенные. – прозвучало как приговор. – Но малышу Мэтту теперь будет урок – не надо оставлять столь важные материалы где попало. – а ещё не надо доверять парочке серьезного возраста людей, которые могут оказаться не так просты, как может показаться на первый взгляд.
До возвращения Галагера надо вылизать зал настолько, насколько это будет возможно. Конечно, склеивать они ничего не будут, но прибрать это все надо будет обязательно.
- Черт, стыдно как. – Лаванда уткнулась носом в грудь мужа, сжимая пальцами рукава рубашки повыше локтей.
- Ах, Мо! У тебя... – начала было женщина «выныривая» и недовольно потирая пальцы одной руки. Совсем забыла.
- У Саманты кстати сегодня концерт. – она не закончила фразы. Словно кто-то невидимый ударил в гонг, снова окуная ее в реальность происходящего. Лаванда чуть улыбнулась и медленно и нехотя отлипла от Мо, усаживаясь на край дивана и цепляя пальцами одной руки его ладонь. Судорожно стискивая.
- Она все-таки решилась? – Женщина растянула губы в улыбке, грустно глядя себе под ноги, на смятые работы и осколки статуэток. – Может быть хотя бы в этом есть моя заслуга? – тут же вспомнила свой разговор с Сэмми в кафе, о группе и песнях. Тогда Лаванда посоветовала пробиваться самой. Интересно, Саманта, когда решилась на этот шаг, вспомнила хотя бы ту женщину, Джейн Бостон, которая так подозрительно озаботилась ее жизнью?
- Ты пойдешь на него, я надеюсь? – тут же живо встрепенулась она, сурово глядя на распластавшегося по дивану Мо. – Ты должен там быть, Момо.  Ты и сам должен это понимать. – женщина вытянула свои пальцы из теплой ладони мужа и медленно поднялась, уперев ладони в поясницу – потянулась.
- Не прислоняйся рукой к дивану – напомнила она, ища глазами хоть что-то, что можно было бы приложить к руке. Можно, конечно, содрать чехол с одной из диванных подушек, и сказать, что так и было... Хуже они уже все равно не сделают.
Лаванда присела у дивана и начала поспешно сгребать в стопку страшного вида тесты, мельком просматривая тексты и то и дело морщась от того или иного сюрприза на листах.
- Философия? Интересно. – и тут же оборачиваясь к Мо:
- Ты уверен, что это все нормально? – потому что она уверена: да, все вполне нормально. Хотя все это более чем ненормально.

Конечно, тьфу на нее, женщину. И сама она была совершенно не против этого. Внутри несмело кольнуло – она ведь тоже могла бы пойти. В конце концов ей никто не воспрещает. Джейн могла совершенно случайно узнать, что та самая «Саманта с дешевыми сигаретами» все-таки смогла покорить кого-то из клубовладельцев и начинает свой собственный пусть восходящей звездочки. Но после того, что сейчас произошло... почему-то ей вот именно сейчас, резко, становится неудобно даже перед Крейгом. В такие моменты она всегда завидовала мужу и его способности подводить подо всем черту. Случилось и случилось – так надо! Он доволен, все удалось, и дальше все будет замечательно. Всегда так было. А Лаванда на его фоне походила на истеричную дамочку, мнительно воспринимающую любой «подвиг» мужа.
И он так и не ответил, что сам думает. Может не услышал? Или решил не вестись на ее провокацию? Меньше забиваешь голову – легче воспринимаешь события. Крейг всегда ей это говорил. Даже когда возвращался пьяный и воняющий женским парфюмом.
А вообще – ответил. Лаванда просто позднова-то сама заметил перемазанный диван, поэтому до нее не сразу дошел смысл ора Мо.
Диван взывал о помощи. Подушка рыдала, давясь и впитывая в себя всякую мерзость. Стены, голые, стонали. Разбитые побрякушки, древности и просто аккуратные и недешевые вещи проклинали старых вандалов.
- Может мы взорвем дом и скажем, что так все и было? Утечка газа там, все такое?
- Неси тратил, Мо, а я найду спички. – мрачно кивнула Лаванда, сидя на полу средь обломков стола и тоскливо оглядывая пол и кучку бумаг у себя на колене.
- Ты бы присел что ли? – женщина мазнула взглядом по скрюченному мужу и усмехнулась. - После страсти нужен отдых. И медицинская помощь, тоже, видимо, необходима. И не ворчи, разберемся. – тоном, не терпящим возражений.
С Мэттом можно договориться. Поговорить. Он все поймет. Наверное... Возможно и не поймет, но постарается. Он же мальчик умный, а в жизни случается всякое.
- Ладно, не трепыхайся, все сделаем в лучшем виде. По крайней мере я постараюсь. А ты сиди. – Лав подскочила, бодро толкнула Мо на пуфик, и быстро начала сгребать все разбросанное по полу в кучу, вытягивая из нее оставшиеся работы студентов. Попутно она швырнула Мо свою сумочку, которая залетела аж под диван и которую пришлось вытаскивать стоя в не совсем приличной позе, «лицом» филейной части к Мо.
- Где у Саманты выступление? – как бы совершенно между прочим поинтересовалась Лаванда, старательно не глядя на мужа, и даря все свое внимание трупу стола. – Как думаешь, если его просто выкинуть – он заметит?

Судя по краткому описанию – Мэттью стал очень серьезным мужчиной. Он и раньше, на памяти Лаванды, вел себя старше своих лет, чем приятно удивлял. Всегда имел свою точку зрения, которую мог четко выразить, что, чего греха таить, за многой молодежью замечалось редко. Прошло много лет. Мэтти возмужал, повзрослел (Роуз быстро стрельнула взглядом на валяющуюся разбитую фоторамку), обзавелся семьей. Наверное, не стоит на него кидаться с горячими объятиями и тягать за щеки, кудахтать о том как он повзрослел. Хотя в определенные моменты Лаванда никогда не могла себя сдержать от чего-либо глупого.
- «Нормальный чувак», если он нормальный, поймет. – заметила Лаванда, облокачиваясь спиной о диван и вытягивая перед собой ноги. Собранный хлам (а иначе это все теперь назвать уже и нельзя) аккуратной кучкой возвышался на столешнице, с четырех сторон, как шалашиком, прикрытый четырьмя покореженными отломанными ножками. А диван так вообще напоминал место убийства. – Он, конечно, по голове не погладит... Но, всякое бывает? – тем более что вероятность того, что после того как ты позволишь своему другу «разобраться» с его подружкой у себя под крышей (чисто из конспирации), шансы на то, что состоится не просто разговор, а будет сопровождаться действиями – крайне велики. А разборки Лаванды и Мо в свое время исключительно так и заканчивались. Даже с появлением на свет малышки Сэм ничего не изменилось. Разве что стали немного тише. Совсем чуть-чуть.
Она снова уставилась на мужа, погружаясь в воспоминания. Эти все воспоминания она хранила в себе за семью замками, позволяя им выбраться только в самые паршивые моменты своего существования.
Платинум. Рок-концерт. Ну точно – папина дочка.
- Мы должны проследить за ней! Это наш долг.
«Мы», «Наша», «Наш». Каждое слово било по затылку словно молот по наковальне. На какой-то миг Роуз подумала, что задыхается. Начинать разговор с Мо о том, что она практически никакого отношения не имеет ни к Сэм, ни к ее воспитанию (не считая первых лет жизни, когда Лаванда в ребенка вкладывала душу) – бесполезно.
У нее одна мать, и другой ней не надо. – так он, кажется, сказал. А нет: «у нее вообще нет матери».
Горько усмехнулась куда-то в пол и медленно откинула голову, опираясь затылком о сиденье дивана.
- Ну вот и проследишь. – старательно, чтобы до Мо сразу дошел смысл фразы. – А по поводу «никогда раньше»: клубы это вещь не постоянная. Стоит чему-то измениться (хозяин там или администратор), так сразу начнут продвигать новые идеи. Ты свою молодость вспомни. Тем более если клуб большой или популярный, то почему бы не попробовать что-то новенькое?
Она потянулась вперед, подтаскивая к себе сумочку. Достала пачку сигарет и зажигалку.
Губы легко сомкнулись на фильтре, вдохнула.
- Будешь? – словно предлагая не сигарету, а как минимум дозу.

- И никаких но! – а вот этих самых «но» было немало. Лаванда недовольно поморщилась, но пререкаться не стала. Зная Крейга – не прокатит. Он ее за руку поведет, заставит, прекрасно зная, что она сама хочет, но дурит непроходимо.
Состояние мужа все-таки притянуло к себе внимание Роуз. Женщина внимательно следила за каждым движением мужчины, пожевывая фильтр сигареты. Почему-то в голове начали плясать мысли «а если бы...?». Если бы она не ушла тогда, то она бы не позволила Мо довести себя до такого состояния. Да, у него абсолютно неправильный образ жизни, совершенно. Но она могла бы заставить его как-то что-то изменить. Ради них с Сэм. Она бы не позволила ему ужираться каждый божий день, заставила бы косить газон, бегать в парке и заставила бы бросить курить. Хотя это было бы сложно. Тем более от «покуривания» Мо вошел ещё тогда, в легкую зависимость. Это невероятно расстраивало, печалило и раздражало. Не пьяный, так веселый. Не жизнь, а «сказка». Но ей нравилось.
А ещё рука. Благо черная рубашка приглушала то, что там творится, но Лаванда сама знает – надо что-то с этим сделать. Только если учесть, что Мо и не с такими «красотами» расхаживал – и ничего, то и делать что-то становится как-то... лень.
- Во! Будешь? – она настороженно уставилась на портсигар. Такой, крейговский портсигар и усмехнулась.
- Я думала ты завязал. – честно призналась Лаванда, чуть недовольно хмурясь и неотрывно глядя на сигарету.
- Пять лет осталось до моей Коры.
- Коры? – она откровенно удивилась. – А я то тут причем?
Женщина поднялась, перешагнула «шалашик» и снова опустилась на пол, пристраивая локоть на колене мужа и вытягивая у того из пальцев «дрянь». Ее отец всегда говорил – в жизни надо попробовать всё. Лаванда, правда, сомневалась, что в категорию этого «всего» входили наркотики и прыжки без парашюта, но зная мистера Макдауэр – все было возможно.
- Пойдешь за меня или нет? – она задумчиво смотрела на тлеющий косячок.
- Это меня не убьет? – то ли о травке, то ли о браке заговорила Лаванда. Она вполне уверенно поднесла отраву к губам, исподлобья посмотрела на мужа, решилась, затянулась. Поморщилась, задерживая дыхание.
- Я подумаю. – наконец, выдохнув, улыбнулась она, довольно растекаясь по колену Крейга и возвращая ему «сигаретку». И ей в самом деле надо подумать, хотя ответ от этого вряд ли изменится. Это словно какая-то замыленная теле-передача. Где глупость вершит глупость, заставляя восторженно охать прожженных домохозяек.
С одной стороны, да и со второй, и с третьей – да, пойдет. Это кажется единственно верным и необходимым в ее жизни. Она всегда, все эти годы любила этого татуированного бабуина, как бы и не старалась найти ему замену. Замены находились, но почему-то они и в половину не были лучше него. Хотя почему? Почему интеллигент не может затмить собой образ неотесанного, грубого, жесткого человека? Наверное поэтому и не может.
С четвертой стороны – четырнадцать лет разлуки прямо-таки вопят «нет», даже не смотря на то, что.. Да.
Наверное в этот раз Лаванда все-таки уступит сердцу, и вместе с ним поплывет по течению своей жизни.
- Я подумала – сообщила она мужу, отбирая у того самокрутку, и снова затягиваясь, уже более смело. – Давай мне развод.
- Как интересно. – пробормотала Лаванда пялясь на свои пальцы, кончики которых начало еле-ощутимо покалывать. Да и как-то быстро вообще все замедлилось. И мысли как кисель. Женщина провела языком по губам. Подперла щеку рукой, все так же опираясь о колено Крейга.  – Как рука? – вдруг вспомнила она, лениво причмокивая и пощупывая пальцами край рубашки Крейга.

- Я так и знал, - она странно хохотнула, чуть хмуря брови. Только что все ее тело наполняла непонятная тягучая лень. Будто кто-то налил в нее пару литров обойного клея и он медленно начинал засыхать, превращаясь из киселя в кашу.
Но тут же, стоило Крейгу сползти к ней и оказаться так близко, клей-каша под давлением вспыхнувшего возбуждения превратился в горячую лаву. Ещё чуть-чуть и ее начнет трясти. Она судорожно выдохнула, цепляясь пальцами за бока мужа, и снова распыляясь. Она и так всегда была энергичной женщиной, но вот именно сейчас эта энергия в ней начала аж пружинить.
- Ага, надо – Лаванда согласно кивнула, снова делая затяжку и проглатывая дым. Приноровилась. Вошла во вкус. Видимо – стресс. Хотя она явно была не довольно, что Крейг остановился. У нее внутри все аж замерло в предвкушении, затрепетало от легких покусываний, задрожало от прикосновений.
- Я с тобой. – сообщила она, быстро вскакивая на ноги и хвостиком семеня за мужем. Все двигается медленно. Даже Крейг, как ёжик в тумане. Так забавно!
Роуз хихикнула, поигрывая в пальцах самокруткой.
- Ну не скажи, родной. – весело возразила она, начиная кружиться вокруг холодильника. Точно – по линеечке!
Отчего-то зачесались руки.
Лаванда, весело похрюкивая и то и дело вдыхая эту дрянь, которую Мо так у нее и не забрал, принялась «сортировать» магнитики как её хотелось. «Построение» было самым возмутимым образом нарушено, что необычайно обрадовало женщину.
- Знаешь! – начала вдруг она быстро тараторить, снова начиная менять местами все магнитики. – У моего Зака есть друг. Забавный такой – япошка. Так он больной до магнитиков. Постоянно из любой поездки привозит чуть ли не дюжину и потом взахлеб рассказывает откуда и зачем. Забавный такой! А помнишь, у нас тоже висели? Мультяшные? Для Котенка покупали? Гуффи там, Мики-маус? Дональд Дак и этот.. как его... Ну такой, зеленый? – вот так за таратореньем Лаванда и отлипла от холодильника, стремительно перемещаясь к Мо. – Нашел? Я помогу! Знаешь, такое странное ощущение – засовывая самокрутку в губы мужа и мягко целуя того в щеку. – У меня горит лицо. И тело. – выдохнула она, отбирая у мужа аптечку и окончательно разрывая рукав рубашки. – Жуть просто. Мне не нравится, но это.. это... это так странно и забавно. – Лаванда вдруг замерла на секунду с занесенной над раной бутылочкой перекиси.
- Я хочу ананс. – бутылочка резко оказалась перевернутой горлышком вниз, вторая рука тут же прижала к ранке скомканное чистенькое кухонное полотенце. – Нарезанный круглешками, со сливочным мороженным и ромом! Или соленых огурцов. Знаешь, я чуть было не разучилась готовить! Зак когда уехал к себе в Скандинавию, умнеть (хотя куда уж ещё то?) мне вообще отпала необходимость готовить! Раньше то всегда для тебя и Дина. И для Сэми. Пекла, пекла, варила, жарила. А потом – бац! И все. – она дрожащими пальцами принялась усердно перевязывать руку Мо, бешено поглядывая то на мужа, то на его руку. Но на мужа чаще. Поэтому повязка получалась немного кривоватой. - Я так по тебе скучала, так скучала. Вот жеж, одна ошибка и вся жизнь псу под хвост! – она усмехнулась, лихорадочно цепляясь пальцами за ладонь мужа, второй рукой старательно заправляя «хвостик» бинта под повязку. – А ещё, я никак не могла решиться....