-Ой, да клади ты этого юродивого на койку, не мозоль глаза. -  Врач с ужасающими синяками под глазами все старался  привести свое отделение в порядок. Где-то  старая, пропахшая сыростью и кошками, мадам вещала, что ей нужны непременно ее таблетки, которые вряд ли оную мадам сейчас спасли бы.  Кто-то порывался покурить, где-то перепутали карты, где-то еще что-то,  но хуже всего то, что под ночь доставили  еще  одного.  Бледного, почти бездыханного из-за е так давно выпитого дурачка с отравлением. Все бы закончилось плохо, если бы не закончилось хорошо. Придурка откачали и уже через пару часов  определили в палату.  Если бы Роджер помнил,  как он невзлюбил той ночью труд бедной уборщицы, посредством  случайной ненависти к  кафелю… Он бы, скорее всего, извинился  перед пожилой и чуть-чуть горбатой мексиканкой. 
В конце концов, после нескольких приступов  и тошноты и одновременного сушняка,  вызванных то ли вколотым, то ли общим состоянием; Адамс пришел в себя. Чему был искренне не рад, признаться честно.  Глаза с трудом разлипались, все плыло. Белый с какими-то желтыми разводами потолок. Ах, точно! Должно быть уже утро… Или день. Черт возьми, сколько он провалялся в бессознательном. Стоило бы поинтересоваться. То,  что  рокер оказался в клинике, у него самого никакого удивления почти не вызвало. Он еще тогда вечером понял, что в этот  быстрое знакомство с полом не станет таким уж простым, и он не проснется с вопросом: « Что это было?!»  Хотя вечер удался на славу.  После концерта, да и до него, ребята прилично набрались, от этого было весело, еще веселее – от  присутствующих дам, что просили непременно разрисовать им вонючим маркером голую грудь… Типа автограф. Ага, на всю жизнь. Внукам покажут.  Что же, это можно было бы и запомнить, если бы хоть кто-то умел держать себя в руках. А ,как показывает практика,  в большинстве своем этого не умеют делать господа  двадцати- тридцати лет малой образованности и странной деятельности.  К сожалению,  Родж относился именно к ним. И именно поэтому сейчас он с некоторой брезгливостью осматривал  синюю от капельницы и уже проделанных уколов руку.  Вены были похожи на корни дерева, выходящие из земли, ибо из-за такой вот травмы в целях безопасности вздулись просто до неузнаваемости.
Почмокав  несколько неуверенно потрескавшимися губами Роджер  недовольно понял, что пивка ему в сеем месте никто не предложит за хорошее поведение, но хотя бы кефира, на крайняк -  воды. Графин.  Палата,  в которой мужчина оказался  особо интересным помещением не являлась. Тесная,  светлая,  занавешенное окно было как раз за головой пациента,  напротив  дверь, передвижной столик на колесиках с уткой, какими-то полотенцами, а также прочей медицинской утварью. Пахло, разумно, аптекой, лекарствами. Но не от самого Адамса, он, помня последние полтора дня, прекрасно осознавал, что душ – это то, что могло поставить его  на ноги за считанные секунды.   И клиника – это не место, где быстро предоставляют комфортабельную палату с душем, девочками и блэкджеком .  На удивление самому себе  Роджер сел, перед этим несколько раз подумав, однако довольно быстро понял, что хочет скорее убраться из этого места и отлежаться в тени собственного дома, чтобы и братюня немножко побегал над  мелким, поносил водички, заказал бы пиццы. Хотя при  мыслях о еде  в животе начинало истошно бурчать, а к горлу медленно, но верно подходила тошнота. Рокер усиленно задышал, однако остался сидеть,  периодически жмурясь,  пересиливая головокружение и прочие неприятные подробности своего нынешнего состояния.